Главный тренер ЦСКА Виктор Гончаренко сказал о собственном решении покинуть размещение команды и уехать в Беларусь после поражения от «Зенита» (0:4) в июне.
– Вы главный тренер, вы фаворит, и вдруг вы уезжаете. Как быть? С какими идеями вы уезжали?
– Мой детский тренер как-то очень неплохую фразу произнес: «Горячее говно очень стремительно остывает». Это тот случай, когда ее можно применить.
Это не было оценкой сиюминутного результата. Показалось, что футболисты закончили расти под моим началом, и было надо делать какие-то выводы. Может, им нужен некий новый толчок либо какие-то новые идеи.
Может, мне это позволило придти позже с какими-то новыми мыслями, поменять схему. Но поражение от «Зенита» очень очень стукнуло.
– Вы еще в перерыве, по-моему, были настроены решительно?
– Я же не уходил во время игры. Это тоже принципиально.
– Вы уехали. Что было далее? Как вы поддерживали связь с Романом Бабаевым?
– Мы сходу после игры пообщались, я произнес, что принимаю хоть какое решение. Привел свои резоны, почему я так сделал, вы принимайте решение.
По возвращении на встрече с Романом Юрьевичем и Евгением Ленноровичем [Гинером] мне очень очень досталось, покритиковали меня жутко и произнесли, что ты остыл уже, как то говно, про которое ты высказался так что иди работай. И я за это им признателен.
– Мне кажется, такое нереально ни в какой другой команде Рф, чтоб тренер уехал из команды, а позже возвратился.
– Наверняка, да, таких случаев не было. Но по последней мере это было честно, никакой закулисной возни с моей стороны либо стороны клуба.
– Как встретила вас команда, футболисты?
– Настороженно. Как и должна встречать, естественно. Здесь самое принципиальное то, что мои слова не были против команды. Не было каких-либо оскорбительных слов в адресок футболиста либо клуба. Это была искренняя оценка: у меня что-то идет, ребят, для вас необходимо что-то новое.
– Вы принимаете версию, что вас не убрали официально, так как не было подмены?
– Полностью принимаю. И это полностью верно. Большой клуб не может длительно быть без собственного капитана, – произнес Гончаренко.